"На велосипеде от Каира до Кейптауна". Часть 1

"На велосипеде от Каира до Кейптауна". Часть 2 "На велосипеде от Каира до Кейптауна". Часть 3 "На велосипеде от Каира до Кейптауна". Часть 4

Эта история о начале экспедиции Евгения Рафаловского в Африку - «На велосипеде от Каира до Кейптауна». Рождение идеи поездки по Черному континенту на велосипеде, сборы и подготовка к велопутешествию. Как появились проблемы с визами в воюющих Судане и Эфиопии? Начало путешествия по масайским степям к озеру Натрон и действующему вулкану Ол Доиньо Ленгаи. Как мы оказались в эпицентре извержения вулкана и как катались на велосипеде наперегонки с текущей лавой! Бог Ленгаи – любит тебя и будет тебе помагать! Жажда и солнце могут убить в Африке велосипедиста! Путеществовать на велосипеде по стране масаев ночью – опасно! Жизнь и быт воинов масаев и как я нашел «своего» малыша!

В детстве, наверное, каждый из нас мечтал о велосипеде? Я был счастлив, когда мене подарили четырехколесный «Зайчик». Я рос, постепенно росли и мой велосипеды, «Орленок», а за ним «Салют». После окончания школы я не садился на велосипед, с тех пор минуло десять лет. За это время «велореволюция» прошла для меня незаметно. И когда я это осознал, созерцая новые модели и марки велосипедов, то понял, что жил в велокаменном веке. И как любопытный туземец решил разобраться, что за техника такая – этот горный велосипед? И вот несколько лет назад мне представился случай.

Мой знакомый в Крыму предложил мне: А давай прокатимся на горных байках? Я не смог устоять перед таким искушением. Мы сели и поехали по дороге в Новый Свет. Едва освоив технику, решили дать выход адреналину и на обратном пути устроить гонки. Дорога - сплошной серпантин, а на подъезде к Судаку еще и с крутой горкой. Соревнования решили провести именно на ней! Ярослав - cерьезный качок, 120 кг. весу и победить его в армреслинге или борьбе для меня было делом безнадежным. Здесь у меня был шанс, и я его не упустил. С горы я разогнался так, что даже самому стало страшно. В итоге на всей скорости, не вписавшись в последний поворот, я кубарем вместе с велосипедом лечу по асфальту метров десять. В первые секунды моего полета мой знакомый думал, что песенка моя спета. Как говорил Марк Твен: Научитесь кататься на велосипеде. Вы не пожалеете, если выживете! Так вот, я остался жив, мало того, даже ничего не сломал. Зато вот кожи и крови на дороге оставил немало. Естественно, после пережитого проишествия, меня на байк не тянуло. Я решил, что больше никогда не сяду на велосипед. А что из этого вышло?

Прошло пару лет и я решил пересечь всю Африку на велосипеде! С моей стороны, это была неслыханная дерзость. Десять лет застоя, и тут вдруг в моей голове «родился» проект «От Каира до Кейптауна на велосипеде»! В Крыму судьба меня сводит с велосипедистом Александром. В процессе общения, я ему говорю: - В Африку хочешь на велосипедах? – Хочу! – А куда? - От Каира до Кейптауна! - Это - полная ж...па, но я готов! Подготовка проекта заняла несколько месяцев. За это время я познакомился с ребятами из « ВЕЛОКИЕВА», они очень помогли, выделив нам два байка и запчасти к ним для путешествия.

Но сначала я тренировался на славном китайском велосипеде «GEPARD». Судя по названию, можно подумать, что китайцы его назвали в честь самой быстрой на Земле кошки. Но они явно перепутали характеристики, его вес был сравним с немецким танком «Тигр», а скорость - чуть больше, чем у черепахи! При этом, чтобы привести его в действие, нужно было обладать силой Геркулеса. Как внедорожник он был ничего, мы с ним перепахали весь Труханов остров. Но как только мы выезжали на асфальт, езда превращалась в муку и мне казалось, что меня запрягли тащить телегу. Однажды Саша предложил проехать из Киева в Белую Церковь, до которой было 80 километров. Я, не задумываясь, согласился. Уже через 25 км. мои ноги ощущали не педали, а кандалы, которые тянут за собой по асфальту целую баржу.

Но кроме ускоренного курса веловождения, нужно было решать и проблемы с визами, маршрутом и деньгами. Трудней всего было отыскать деньги, понятное дело, ни у кого их не было. Поэтому наш общий бюджет составил 5 тыс. у.е. Проблем с визами тоже хватало. Мы целый месяц потратили на то, что ожидали суданские визы, но так их и не дождались. На юге Судана шли военные операции против повстанцев. Вдобавок, Эфиопия ввела свои войска в Сомали. А мы должны были успеть проехать Восточную Африку до начала сезона дождей. В итоге у нас оказалась лишь виза ЮАР и авиабилеты Киев-Каир-Найроби и обратно из Йоханнесбурга в Киев. Из-за нерешенной проблемы с визой Судана, от идеи пересечения пустыни Сахара и Эфиопского нагорья пришлось отказаться. Но чтобы отрезать пути дальнейшего нашего отступления, обратные билеты были специально взяты из ЮАР. Поэтому добраться в Кейптаун нужно было во что бы то ни стало за 77 дней.

Наступил прощальный момент, серьезные опасения вызывает перевес багажа, он очевиден. Два велосипеда в чехлах, два велорюкзака и две сумки. Кроме этого, стоим у стойки приема багажа, одетые, как два полярника с велосипедами, летящие в Африку. Ну не станешь же ты объяснять что пуховые куртки мы взяли для того, чтобы в них на велосипедах заехать на самую высокую вершину Африки, гору Килиманджаро. Ведь сочтут за идиотов, хотя мы действительно собирались на байках покорить Килиманджаро. Несмотря на явный перевес, нас не заставили доплачивать. И вот мы в Каире, идем аэропорту в зимних штанах, регланах, куртках, шапках, из карманов торчат перчатки. Подошли к стойке, а регистрации на наш рейс нет. Сидим час, потеем, ловим на себе косые взгляды полицейских. Один из них не выдержал, подошел проверить документы. Нелепое положение скрасила футбольная сборная Нигерии. Все до единого вошли в здание аэропорта в теплых куртках штанах и шапках. – Холодно тут у вас, + 16! – сказал я копу. – Да, крайний африканский север – подтвердил Саня. Полицейский протянул мне документы и удалился. Сказать ему было нечего.

Сквозь сон доносятся звуки молитвы, мы садимся в Найроби. Аэропорт, четыре часа утра. Мы, сонные, оформляем транзитные кенийские визы, забираем багаж и двигаемся к выходу. Среди редких таксистов и агентов туристических фирм, замечаю знакомое лицо. Это же Диксон Ваверу, мой знакомый гид, еще по первому путешествию. Он нас встречает с табличкой «Зеня!» Хоть мы ему и написали перед вылетом, но, честно говоря, на встречу не рассчитывали. У машины его ждала подружка , он нас представил, ее звали Рози. Такой груз, как велосипеды, Диксон не ожидал, поэтому их пришлось везти с открытым багажником. Вид неизвестного груза в чехлах, очень привлекал полицейских. Без проблем мы не проехали ни один полицейский пост. На каждом нас останавливали и спрашивали: – Что везем, Оружие?! Диксон устал всем объяснять, что мы не террористы и показывать, что в чехлах не стингеры.

Несмотря на то, что столица находилась еще в полудреме, на перекрестках и площадях ошивалась масса бездельников. Диксон, закрывая в машине окна, сказал: Свежий воздух нам сейчас ни к чему. Ночной Найроби пахнет криминалом. К нему мы были готовы и он не заставил себя долго ждать. Находясь в центре города и общаясь с Диксоном возле машины, мы увидели рыдающую барышня, походящую к нам. Она принялась объяснять, что ее, якобы недалеко, ограбили бандиты и умоляла пойти с ними разобраться. Диксон тут же смекнул: комедия начинается. И вышл из машины охранять наши велосипеды. Только с первыми лучами солнца нам было позволено выйти из автомобиля. - Хороший город Найроби, - сказал Саша. – Добро пожаловать в Африку!- ответил я.

Нам нужно было ехать в Танзанию. Но уговорить водителя автобуса взять нас собой и сделать скидку, оказалось очень непросто. Лишь после того, как Диксон показал ему журнал со своими фотографиями, босс воскликнул: А, так вы рафики (друзья!) Чего ж раньше молчали ? Вскоре мы тронулись в путь. На засушливых танзанийских землях носились небольшие смерчи, а в воздухе все время висело облако пыли. Земля была напрочь выжжена солнцем. - Неужели засуха? Вскоре мое предположение подтвердилось: мы увидели павший домашний скот на обочинах. Вдалеке показались очертания большой горы Меру. В прошлом, из-за частых извержений, вулкан Меру стал ниже . И тем не менее, это четвертый по высоте вулкан в Африке. У его зеленого подножья раскинулся городок Аруша. Здесь, по моей задумке, мы отклонимся от нашего основного маршрута и уйдем на северо–запад, чтобы осуществить то, что не удалось мне раньше, а именно: покорить действующий вулкан Ол Доиньо Ленгаи и повидаться с настоящими масаями еще не развращенными цивилизацией. Это путешествие для нас станет первым настоящим испытанием.

А пока на конечной планировалась высадка и ожидалась небольшая африканская потасовка. Не успел автобус остановиться, как мы оказались в сплошном окружении черных. – Как трепетно встречают гостей! На выходе тебя тут же засыпают сотнями предложений и десятками визиток. Причем на каждой визитке указано, что ее податель не кто иной как Директор! Краем глаза замечаю, что другие «директора» уже принялись растаскивать наши вещи по машинам. Бегом собираю их воедино и с трудом стараюсь удержать их в куче.– За 25 долларов подброшу на вокзал! Хотя до вокзала было не более 5 километров. – Да вы что! Таких цен даже в Нью-Йорке нету! Откуда было знать собравшимся директорам и боссам, какие сейчас цены в Нью – Йорке? Но это подействовало и мы снизили цену до нью-йоркской, которой, впрочем, и сами не знали. Вскоре мы ехали на вокзал на двух машинах, так как велосипеды в одну не влезали, за два с половиной доллара каждый.

Вскоре мы неслись по разбитой дороге на автобусе, скорость около ста. За окном засушливый буш, изредка в кустарнике мелькнет жираф и зебра. Вот мы и в поселке, останавливаемся у кемпинга Твига. Что в переводе с суахили означает - жираф. Помните, как в песне у Высотского: «Жираф большой, ему видней». Так вот, персонал здесь действительно все всегда знает. Мне нужно было отыскать знакомого масая Айсака. Их среди масаев легко узнать по бритым головам и шрамам на лице. Он - один из немногих в округе, говорящий на английском и достаточно сносно знающий местность. – А, Айсак, знаем, он здесь часто бывает, хотите мы ему позвоним и он прийдет. - Конечно!

Когда явился Айсак, то глядя на меня он долго пытался вспомнить, где видел этого мзунгу? Но увы, безуспешно. Чтобы просветлела его память, я перенес встречу на 6 часов вечера. Во время второго визита, за бутылочкой пива, Айсак меня наконец-то вспомнил. Мы рассказали ему, что для масайских детей привезли ручки, тетрадки и другие школьные принадлежности. Помимо этого я разыскиваю одного мальченку, его фотография попала на страницы солидного журнала, а после мы собираемся на Ол Доиньо Ленгаи. Айсак, поразмыслив, сказал: – Хорошее дело вы решили сделать. Я готов помочь! С вас 50 баксов! И хоть сейчас - к детям. – А за Ленгаи - по 50 в день. При этом уточнил: цена как для друзей! – Ну что ж, раз так, тогда к детям мы поедем без тебя. Раз ты не хочешь, чтобы твое участие увеличило твой авторитет в племени. Извините меня, я погорячился. Завтра мы поедем к детям вместе.

Теперь за дело, Саня дает мне первые уроки сборки велосипеда. Я не замечаю, как подходит Айсак. – Ребята, извините меня за вчерашнее, я был пьян и наговорил много глупостей. – Да пустяки, друг! – Мы рады тебя видеть в наших рядах. Чтобы окончательно реабилитироваться в наших глазах, Айсак заявил, что готов составить нам компанию в велопутешествии к горе Бога – Ол Доиньо Ленгаи. Именно так с масайского переводится ее название. До поездки в масайскую деревню было еще уйма времени, Айсак куда-то ушел, чтобы раздобыть себе велосипед. А мы тем временем решили испытать наших железных коней и направились в сторону кратера Нгоро-Нгоро. Дорожное покрытие в Мто ва Мбу - просто сказка, ведь через деревню проложена трасса на Серенгети.

Я сразу же влюбился в свой велосипед – Kellys, ведь я впервые ездил на таком качественном байке. Правда, для меня пока ехать на нем было непривычно: узкая сидушка, да и с переключателем скоростей я еще не до конца разобрался. Но это пустяки. Мы несемся с ветерком по гладкой как озеро дороге. Лишь в центре деревни сбавляем скорость из-за обилия «лежачих полицейских». На окраине села наталкиваемся на банду бабуинов. Они, словно разбойники в кустах, околачиваются у большой дороги. Эти обезьяны почти не боятся людей, а вот люди их боятся. Бабуины по праву считаются самыми опасными приматами в Африке. В стаях они бесстрашны, а их клыкам позавидовала бы любая собака!

Как не остановиться возле въезда в Национальный парк озера Маньяра? Название озеру дано масаями в честь колючего растения маньяра. Его очень много у берегов озера. Масаи эту калючку вплетали в свои загоны для скота – краали, так как такая колючая изгородь хорошо защищает животных от хищников. Когда-то земли вокруг озера принадлежали воинственным скотоводам масаям . Но пришли белые и оттеснили их, заняв лучшие места под свои фермы. Следом за белыми пришли земледельческие племена, вытеснив масаев в выжженную степь. Так, например, деревня Мто ва Мбу была основана лишь в 1920 году.

После обеда мы начинаем готовиться к поездке; я объясняю напарнику, что места, куда мы отправимся, очень отличаются от тех, что он видел до этого. Так как поселок Мто ва Мбу раскинулся вдоль небольшой речушки, давшей ему название, (с суахили переводится как «Москитная река») и если б не она и близость озера, то такого обилия зелени и урожая здесь бы не было. Помимо этого, львиная доля процветания поселка связана с тем, что он является воротами во всемирно известные заповедники: кратер Нгоронгоро и Серенгети. За сотни километров от них, на востоке, находится крыша Африки – гора Килиманджаро. Между этими главными туристическими достопримечательностями страны расположена голая, пыльная долина, именуемая “Масайскими степями”. – Так вот это и есть наша цель! – Степи? – Нет! Степи она напоминает лишь в непродолжительный период дождей, все остальное время это – полупустыня, которая, похоже, скоро превратится в пустыню. И этому есть объяснение: климатические изменения в регионе хорошо заметны. Ледники Килиманджаро тают, количество осадков сокращается. К тому же эта территория лежит в так называемой «дождевой тени». Образуют ее Килиманджаро и вулкан Меру. Они перехватывают львиную долю всех осадков, приносимых пассатами с Индийского океана. Не удивительно, что здесь четвертый год подряд царит засуха.

Приехал Айсак в традиционной масайской накидке, он где то умудрился раздобыть желтый горный велосипед. С гордостью нам заявил: Лучший в Мто ва Мбу. Мы захватили подарки и отправились в путь. До первых масайских поселений было километров десять. Айсак не мог позволить, чтобы кто-то ехал быстрее него, и давил на педали что есть силы. По сторонам никто не смотрел, мы учавствовали в вело-рали. Так и влетели в первое масайское селение. Первым делом я собирался разыскать маленького мальчика, встреченного мною здесь год назад. Удивительно, но здесь, на задворках Мто ва Мбу, для детей нет ничего лучше, чем получить ручку в подарок. Всего десяток километров от села, по песчаной тропе, одновременно являющейся и дорогой, и ты - в другом мире, в другом измерении. Все масайские селения - нечто среднее между резервацией и пережитками прошлого. Но именно в них чувствуется дыхание старой Африки. Первыми нас встречает детвора, выскакивающая из своих бом. Они уже знают, что мы привезли им подарки. Десяток маленьких масайчиков тянут ручки к волшебной палочке со стержнем – ведь она несет знания! А воздушные надувные шарики вызывают бурю восторга граничащую с легким помешательством - такое дети видят впервые! Ну и какой же праздник без конфет.

Я ищу в толпе знакомого мальчика-масая. Айсак вместе с женщинами-масайками изучает фотографию “героя” в журнале “National Geographic”. Им трудно узнать ребенка, ведь мальчуган сфотографирован со спины. К тому же я убеждаюсь, что это не та бома. Неожиданно Айсак показывает на ребенка и говорит: “Это он!” – “Точно он”. – “Айсак, это же девочка!” – говорю я. –“Какая разница, помоги ей!” – “Сейчас ведь всем плохо!”.

Да, глядя на пустые кизяковые хижины, полуразрушенный загон для скота, грязных детей, понимаешь, что здешние масаи переживают не лучшие времена. Кругом антисанитария, на многих детских личиках сидят мухи. Они лезут в глаза малышей, нос и рот, но ни дети, ни взрослые не обращают на насекомых никакого внимания. Создается впечатление, что мух просто не замечают. Особенно страдают детские глаза. Помощь приходит лишь тогда, когда мухи отложат личинок в слизистую оболочку глаза. После этого со стороны родителей предпринимаются какие-то санитарные меры. Гноящиеся раны, вздутые животы и инфекции здесь привычны. Мы спросили у Айсака: “Почему взрослые масаи на это не реагируют?” – “Потому, что так росли мы и наши предки!” – ответил он.

Покидая эту бому, я надеялся, что на обратном пути мальчугана все же отыщу. Айсак как всегда понесся в кемпинг, чтобы быть там первым. Я в этой гонке участия не принимал, было о чем подумать, поэтому и приехал последним. Айсак заявил: Раз последний, гони деньги на пиво! Получив деньги, Айсак умчался в кабак.

Утром пришел Айсак и после долгих дебатов мы подписали с ним договор, где пригодились Сашины юридические знания, чтобы договора с туземцами подписывать. При этом я выделил сумму 100 долларов на троих, с расчетом на 5 дней пути, и постарался в нее включить все непредвиденные расходы. Но увы, это - Африка, а она - непредсказуема! Решено было затесаться к масаям в автобус, чтобы проскочить парковые посты и заставы. Кому из рейнджеров в голову приедет обыскивать битком набитый масаями автобус в поисках мзунгу? Айсак решил побеспокоиться о запасах нашей еды, а мы о запасах воды, взяв с собой 17 литров. Ненужные вещи мы оставили в кемпинге и в условленое время вышли на дорогу. Ни Айсака, ни автобуса. Спустя час ожидания, мы оказались в плотном кольце «мтовамбувской» молодежи. Они нам пытались продать разную, весьма необходимой дребедень в виде амулетов и бус. История циклична и непредсказуема. Когда-то европейцы бусы местным парили, а теперь - наоборот. Саша решил отвлечь барыг, сменив тему.- Усама-бен-Ладен!- произнес он. И надо же, все переключились на проблемы международного терроризма. – Чечня, Ирак, Америка! Кто-то из толпы заподозрил в нас евреев. Антисемитские настроения стали расти, и, наверное, к вечеру бы переросли в митинг в поддержку Палестины. Но слава Моисею, приехал автобус и забрал нас в пустыню!

Несмотря на то, что салон считался резиновым, мы с большим трудом смогли протиснуться и сесть на места, которые нам занял Айсак. Наши велосипеды вместе с частью пассажиров ехали на крыше, которая грозила провалиться от веса тел и обилия груза. В битком набитом салоне в первом классе, который подразумевал сидения, восседала только масайская знать. Лысые дамы в роскошных головных бисерных уборах, с растянутыми аж до плеч ушами и их мужья и знатные кавалеры с такими же ушами, обилием татуировок на лице и боевыми палицами. Второй класс – это «шпротный» вариант в проходе. Месиво из тел маронов, бедных масаев, подростков и детей. С детей платы не брали, а зайцев, жуликов и хитрецов, не церемонясь, высаживали из автобуса. Остановок, как таковых, не существовало, были места, откуда ближе всего к той или иной боме. Чтобы пассажиры не скучали, на весь салон орал танзанийский реп. Под него, глотая пыль и подпрыгивая на ухабах, мы неслись по засушливой голой равнине, а дорогой служило то место, где до этого больше всего проехало машин.

- Следущая бома наша! - объявляет Айсак. – Здесь мы остановимся на ночь. Нас любезно принял и разместил у себя папа бомы, масай Лаборани. От ночлега в кизяковой хижине мы любезно отказались, предпочитая свежий воздух, и установили рядом свою палатку. За день мы порядком устали, но оказанное гостеприимство не позволило лечь спать. Ужинаем под открытым небом в кругу масаев. Ложек и вилок нет, но есть пара посудин. В одной – вода, в остальных - разные блюда. Перед тем, как взять из какой-то миски еду и отправить ее в рот, нужно сполоснуть руку. Мисочка с водой уже похожа на бульон с едой, хорошо, что женщины едят отдельно. Лаборани делился с нами своими проблемами и проблемами других здешних семей: “Больше всего нас беспокоит засуха. За последние четыре года от моего с братом стада в сто голов осталось лишь двадцать. Ситуацию спасают козы, они приспособились к скудной растительности, кормят нас и ещё способны давать приплод. Если б не они, было бы туго!” Присутствующие масаи утвердительно закивали головой.

Ведь у масаев скот - мерило богатства и залог женитьбы. Молодые масаи, не имея собственного скота, вынуждены отказываться от свадьбы и создания семьи, отправляться в города и села в поисках лучшей жизни и работы. Но ведь многие зарабатывают тем, что стоят у входов в заповедники, и просят деньги за фото у туристов. “Прошли времена схваток со львами и битв за скот. Масаи потеряли гордость”, – с горечью констатировал Лаборани. Беседуя и попивая чай с молоком, мы засиделись до поздней ночи. Периодически кто-то из присутствующих брал фонарик и освещал песок вокруг нас; только тогда, когда луч света остановился на скорпионе, стало ясно, зачем это делается.

Еще не рассвело, а Айсак нас уже будит. – Подъем! – Собираемся! Мы только встали, а масаи уже давно проснулись и занимаются хозяйством. – Аше олинг! (по-масайски: Большое спасибо!) - благодарим за гостеприимство Лаборани. Саша не может нарадоваться утреннему чаю с молоком. Ну все, пока не жарко, отправляемся в путь. Символическая дорога из следов джипов терялась за горизонтом, утопая в вулканическом песке. Когда ехать становилось совсем невмоготу, приходилось останавливаться и тянуть велосипеды по песку. Изредка дорогу перебегали потревоженные нами зайцы. Часто приходилось останавливается, чтобы поправлять сползающий с багажника рюкзак. Мы ехали весь день, под палящим солнцем и пристальными взглядами потревоженных страусов. Вдалеке проплывали очертания вулкана Эмпакай, за ним - Керимаси, и вот в знойной дымке появляется наша цель – Ол Доиньо Ленгаи. Но до нее еще было очень далеко, а мы снова вязли в песке. Масайские бомы уже не встречались, дорога, как и растительность, на десятки километров просто исчезла. Под палящим солнцем вижу мираж: бегущий к нам человеческий силуэт. Показываю Сане и Айсаку, они тоже видят, значит, не мираж. Вскоре к нам подбегает молодой марон с копьем. Айсак у него пытается узнать, где дорога? И он вызывается бескорыстно нас сопровождать к ней. Мы едем, а он бежит рядом, при этом ни на шаг не отставая и так километров пять, пока мы не попали на подобие песчаной дороги. - Суровая земля - хорошие люди. Но Сане не до моих рассуждений, ему очень плохо, похоже, солнечный удар. С каждой минутой он теряет силы, частые поливание водой головы ни к чему не приводит. Километра три мы тащимся до ближайшего дерева. Хорошо. что дотянули, дальше Саня не то что ехать, но и идти не может. – Решено! – Будем двигаться ночью, когда жара спадет. – Айсаку все равно, сиеста так сиеста. И он, пользуясь случаем, активно уничтожает наши продовольственные запасы. Я услышал звук мотора. – О чудо, в облаке пыли в нашу сторону движется джип! Увидев в предобморочном состоянии на дороге мзунгу, нас подбирают. Машина следует к озеру Натрон везет апаратуру какой-то иностранной научной экспедиции.

Оказавшись в заброшеном селении Энгаресеро и отдохнув, мы пошли купаться в горной реке. Вот она, ласкающая, немного прохладная, горная вода. – Какой кайф! Это одно из лучших купаний в моей жизни. Втроем плещемся в неглубокой, с сильным течением, речушке. Нырнул в поток, вынырнул. Поднял голову - ущелье, посмотрел вниз по течению – озеро, повернул налево - вдалеке красавец Ол Доиньо Ленгаи, а справа - зеленый буш, вот она - красота по-африкански! Купаясь с нами, Айсак сообщает: Завтра вечером выступаем на Гору Богов, я договорился! Ну все, это – счастье! Причем не только для нас.

Скудно поев, Айсак предложил пойти что-то выпить, но цены на воду здесь космические, а на напитки - галактические. Тогда Айсак пошел к директору кемпинга и рассказал ему о нашей «великой» миссии. Мол, ребята представляют телевиденье, радио и прессу далекой страны, грешно не познакомиться. Ведь прорекламируют вашу богом забытую дыру! Понаедет куча туристов, заживете! Будете как сыр в масле кататься! Нет, как масло в сыре! Для нас было большой неожиданностью, когда Айсак вернулся с директором. – А вот и босс! Сейчас даст вам интервью. Ну что ж: – Камера, мотор! Многократно срабатывает затвор фотоаппарата, в котором, на самом деле, нет пленки. Налицо классический «бендеровский развод», причем по-африкански! И мы в нем учавствуем. А что делать, гида же своего, Айсака Бендеровича, не сдашь!? Идем по территории, я грязный, а на ноге болтается разорванный сандаль, ну прямо Стивен Спилберг инкогнито, зато делаем вид, что снимаем. Смотрю, летний бар весь забит масаями. – Босс, давайте к ним, нам нужна экзотика! – Их снимать нельзя, не разрешат. – Нужно, вы же босс, так сказать, «гроза масаев»! И надо же, нам разрешили. Вот теперь я жалею, что в фотоаппарате не было пленки, но зато заработала камера. Снимаем, оказывается, недавно прошли выборы, президентская партия победила и за их голоса, масаям устроили праздник, угостили вареным рисом, который подавали на больших подносах и ели его масаи руками, при этом не забывая славить партию президента, причем среди присутствующих была только нарядная знать. А мы-то думали, что за песни целый день!? – Вот они, выборы по-африкански, целое племя купили за два мешка риса! Это вам ничего не напоминает?

После завершения съемок, босс пригласил нас выпить пива. Какой кайф, холодненькое «Килиманджаро»... Так как Саша еще не совсем пришел в себя, то берем один байк, рюкзак, запас воды, немного еды, палатку и теплые вещи. Вечером отправляемся к подножию священной для танзанийских масаев “Горе Бога”– Ол Доиньо Ленгаи. Масаи опасаются селиться возле склонов этой горы, полагая, что могут потревожить могущественные силы природы. Вера нынче не та, что прежде, дело даже уже не в горе, а в воде, точнее в ее близости, а ее там нет. По дороге, возле масайских бом, трупы домашних животных, вот она, засуха. Путь к горе не близкий, у подножья встречаем иностранца со сломанной ногой. Его забирает машина и отвезет аж в Арушу, в госпиталь.

Целую ночь мы потратили на то, чтобы взобраться на вершину. Удушающие сероводородные газы и запах дурман-травы сводят с ума, а вулканическая пыль не дает нормально дышать. На вулкан существует только одна, сравнительно безопасная, тропа по северо-западному склону. Я иду впереди и тащу на горбу велосипед, Саня - велорюкзак , а Айсак с местным гидом налегке плетется позади. Слева и справа - прорезанные раскаленной лавой бездонные ущелья. Глядя вниз, вспоминаю бедолагу с переломом. Перед вершиной – практически отвесное лавовое поле, ползи, как хочешь, хоть зубами цепляйся, дороги как таковой нет. Кроме нас восходит еще группа французских вулканологов и их носильщики. Последний рывок - и вот мы оказываемся на вершине, привыкнув к тошнотворным запахам и отдышавшись, начинаем осматривается. Перед нами – кратер, размером с футбольное поле: лава, щелочь и пепел на Ол Доиньо Ленгаи создали поистине адский пейзаж. Идешь по хрустящей щелочной корке, покрывающей всю поверхность кратера, любуешься магмовыми пиками, дышишь ядовитым сероводородом…

Прохладно, до рассвета еще час, вокруг - небольшой палаточный лагерь иностранных вулканологов. Айсак с местным гидом смотались греться в палатку к носильщикам иностранцев. Мы слышим, как завывают порывы ветра. – Вот это сила! –восторгаюсь я. Саня исчезает во мраке - пошел на разведку. Вскорее у меня лопнуло терпение и я пошел его искать. Но что это? Яркая вспышка озарила небо, следом еще одна. Что-то мне подсказывает, что начинается извержение! Неужели мы попали на африканский Везувий? Да, так и есть, извергается лава! Нахожу зачарованного напарника на одном из неактивных пиков: он неподвижно сидит вместе с группой вулканологов. Вот это чудо! Мы присутствуем при настоящем извержении! Темноту ночного неба озаряет магма, извергнутая вулканом, а я – тащу к нему велосипед, фотоаппарат и видеокамеру.

Кричу Сане: - Слезай, пошли! – Куда? - К вулкану, куда ж еще! Иностранцы, увидя меня с велосипедом, от удивления чуть не сверзились со своего пика. Эти русские! Идут к вулкану на байке кататься! Останавливаемся от извергающегося пика метрах в пятидесяти, светает. Цвет магмы потускнел, и стал казаться нам черным. Эта черная раскаленная масса течет у наших ног, напоминая то ли горячий асфальт, то ли шоколад. Чувствуется ее жар, Саня в магму бросает бумажки, которые тут же сгорают. По очереди катаемся на велосипеде, поднимаясь к жерлу вплотную, метров на 20 и радуемся, как дети. Осмелев, подходят и некоторые иностранцы, пришел полюбоваться даже Айсак.

Солнце и отсутствие воды заставило нас начать спуск вниз. Сделать это было не так-то легко: когда мы подошли к краю, то не сразу поверили, что мы здесь поднимались. Склон был настолько крут, что внушал серьезные опасения. Бросаем последний взгляд на красоту за спиной, внизу - озеро Натрон, как на ладони, далеко в противоположной стороне - гора Меру, а за ней – Килиманжаро. Что сказать? – Лепота! При ходьбе в обувь набивается неимоверное количество песка и мелких камней. Айсак остался очень доволен подъемом, ведь по поверьям масаев, те, кто поднялся и спустился вниз живым и невредимым, может рассчитывать на покровительство бога, а оно нам в пути, ох, как пригодится. Когда склон стал более пологим, я сел на велосипед и съехал к подножью.

Жара и жажда убивала, чтоб не спечься, ожидая своих, я нашел канаву и постарался укрыться в ней, положив велосипед сверху, а на него - разной одежды, чтобы создать тень. Наконец, наш измученый отряд спустился полностью. Айсак вместе с проводником уселся под куцым кустиком.- Вы что, решили здесь умирать? - спросил Саша.- Нет! У нас сиеста, - услышал он в ответ. Мы не стали ждать, пока умрем от жажды, во рту пересохло, губы потрескались, и наш путь к реке превратился в сплошной ад. – Вот черти, тут подыхаешь, а у них - сиеста!

Пить нам страшно хотелось и в первой масайской боме мы попросили воды. Когда дети принесли воду, увидя ее «прозрачность», я ужаснулся: какой живности там только не плавало, полный набор, только крокодильчиков не хватало. Такую воду мог пить только скот. Тогда для нас не было большего счастья, чем оказаться в реке. Мы были в раю! Еще вчера я под струями водопада мечтал оказаться на вершине, а сегодня отдал бы все, чтобы оказаться в воде! Вскоре в потоке плескались все, включая Айсака и местного гида. Выпив залпом из реки полторалитровую бутылку воды, мне показалось мало. – Ну что ж, мы сегодня заслужили «Кока-Колу»!

Было решено, что обратно мы поедем ночью. Собрались, трогаемся в путь, я бросаю прощальный взгляд на речку. Теперь на 75 километров бездорожья - ни одной капли воды. Успеем ли мы за ночь добраться в бому к Лаборани? В тускнеющем вечернем свете на бескрайнем плато, мы пробирались по пыльной песчаной дороге. Мы покидали суровый край, в котором удается выжить только масаям, где их редкие фигурки медленно растворялись в ночной мгле. Из темноты доносится вой гиен и лишь луч света от велосипедного фонарика указывает путь через мрак.

На обратном пути мы заезжаем посмотреть на чудо техники - рисоочистительные машины. Африка вряд ли уступает Азии по выращиванию и производству риса, вот только потребляется он весь на континенте. Ну, а потом мы отправились на «точку» за банановым пивом. Как говорится: Не зарастет народная тропа, которая ведет к подпольному производству алкоголя в сарае. Женщина-пивовар была немного удивлена столь раннему визиту и категорически отказалась от фотосъемки, зачем стране знать своих героев. Но пивом угостила, по вкусу оно напоминало квас, только банановый.

Собственно говоря, поиск маленького масая был одной из целей нашего приезда в этот район. Айсак уже успел рассказать, что с нашей помощью Мто-Ва-Мбу превратится в центр Африки, столицу Нью-Васюки. А мы должны были сделать сказочную рекламу Мто-Ва-Мбу, чтобы село затмило Мальдивы, Тайланды, Египты и прочих туристических недомерков. - Жемчужина Африки, она, так сказать, одна и она здесь! И вот мы в офисе, который мало чем отличался от побеленного сарая. На стене - карта и выцветшие фотографии, нам вручают рекламный прайс-лист, написанный от руки. Видно, что сей документ составляли коллективно, поэтому цены несколько раз исправлены в сторону увеличения. Ну а какое интервью без осмотра достопримечательностей? – Поехали, поглядим, - предлагает Айсак. – Окей! Только составь культурную программу так, чтоб без баров, кемпингов и распутных девок.

К вечеру мы отправились на поиски ребенка. На этот раз без гонок, чтоб в появляющихся на горизонте масайских селений я смог узнать знакомую бому. Интуиция меня не подвела, мы оказались у нужной бомы. Въезжая на велосипеде, я замечаю, что здесь всё по-старому, лишь форма крааля, загона для скота, изменилась. К основному загону добавили маленький – для молодняка. С виду пустынное селение тут же оживает: из ниоткуда появляются детишки, со всех ног бегущие посмотреть на прибывших мзунгу. Я жадно ищу глазами знакомые черты карапуза. И вдруг я закричал: - Это он! Я его узнал!!! Радости моей не было предела – ведь я всё-таки его нашёл! Но Айсака смущает одежда малыша – на старом снимке мальчуган в лохмотьях, а сейчас на нём приличная одежда из секондхенда. Старик масай, выполняющий роль няньки-воспитателя, увидев фотографию в журнале, подтвердил: -“Лепапа, кто ж ещё! А по поводу приличной одежды: - Его отец устроился на работу – теперь в семье появились кой-какие деньги, и родители могут себе позволить одевать малыша получше.”

Лепапа – сын отца, так переводится его имя. Теперь у него будет всё хорошо, в этом я уверен. Мальчуган меня не узнал, и был очень удивлён всеобщим вниманием сородичей и вручёнными подарками. Тем временем Айсак вводил толпу любопытных в курс дела, а именно рассказывал о том, кто мы такие и зачем приехали. Вскоре Айсак подвёл ко мне молодую масайку с грудным ребёнком на руках и сказал: -Ты хотел помочь масаям? Помоги ей! Помоги её детям! - Чем я могу им помочь? – спросил я. - Стань их отцом. У тебя будет хорошая жена. У неё есть свой дом, скот, и она может рожать детей. Что ещё в жизни надо! А где отец её детей? – спросил я. - Он умер от СПИДа; здесь такое случается часто. - Детям я помогу, а вот о семье думать рано, тем более, что впереди у меня ещё такой далёкий путь. Клубы пыли в вечернем небе возвещали о том, что с пастбища возвращается скот. И нам было пора возвращаться. Простившись с Лепапой и всеми присутствующими, мы отправились догонять заходящее солнце.